Это сельское поселение с недавних пор называют не просто деревней, а еще и агрогородком: население Красного растет, как на дрожжах - здесь активно развивается как производство сельхозпродукции, так и социальная структура. Уже более четырех тысяч человек живут и трудятся на этих ухоженных землях. По сравнению с советскими временами Красное по числу жителей выросло более чем вдвое, потому и прозвище – «городок», да с приставкой «агро» - вполне подходящее. Только, в отличие от Гомеля, до которого рукой подать – каких-то три километра – в Красном предпочитают привычный сельский уклад: живут по большей части в бревенчатых домах с приусадебным участком.

Так сложилось, что чуть ли не с момента своего первого письменного упоминания село Красное было овеяно славой русских побед: в XVIII веке им владел великий полководец П.А. Румянцев-Задунайский, стяжавший воинскую доблесть в сражениях с пруссаками и турками (сын его, граф Николай Петрович Румянцев, создал архитектурный облик Гомеля, стал поистине отцом этого города). Затем Красное перешло не менее выдающемуся полководцу Ивану Федоровичу Паскевичу-Эриванскому, также высоко поднявшему честь и славу русского оружия – князь Паскевич брал Париж в 1814-м, бил турок и персов в Закавказье.

А в саму деревню настоящая война пришла в памятном сельчанам по сей день сорок первом. Сотни красноармейцев полегли в боях за Красное, они похоронены в братской могиле в здешнем мемориальном сквере. На фронтах Великой Отечественной сложили свои головы 107 уроженцев Красного. Часть деревни немцы сожгли в 43-м, убив при этом 14 жителей. Так что для нынешних обитателей агрогородка память о той войне остается незаживающей раной.

И вот недавно жителей Красного, да и всей Гомельщины, всколыхнуло известие: их земляк Владимир Котов после долгих, безуспешных поисков обнаружил точное местонахождение массового захоронения пленных красноармейцев и евреев, расстрелянных фашистскими захватчиками посреди поля осенью 1941 года! Как же это все происходило – и сама трагедия, и установление истины о судьбе погибших?

Предприниматель Владимир Котов – человек, с малых лет болеющий сердцем за судьбы земляков, безвестно канувших в небытие на той войне. Это качество души привил ему покойный отец, прошедший сквозь годы оккупации и хлебнувший тогда много горя. Александр Федорович Котов немало рассказывал Володе о страшной осени 41-го, когда в селе хозяйничали непрошенные гости. Упоминал отец и о том осеннем дне, когда он, семнадцатилетний паренек, отправился в поле, чтобы починить провода на столбе электропередачи.

С высоты юный монтер увидел, как с дороги в поле свернула целая колонна автофургонов. Немецкие автоматчики, выкрикивая отрывистые команды, стали выгружать из фургонов мужчин в красноармейской форме. Были среди них и гражданские, в том числе – женщины, дети. На глаз – примерно тысячи полторы. Обреченных людей строили на краю противотанкового рва, который был выкопан за деревней незадолго до войны – он был частью линии обороны Гомеля. Похоже, немцы сочли, что ров как нельзя лучше подходит для общей братской могилы.

Потом был расстрел из автоматов. Немцы наспех присыпали тела землей из отвалов, что высились надо рвом, уехали. А электромонтер Саша долго еще сидел на столбе, боясь спуститься вниз. Наконец, сполз по столбу, хотел было бегом бежать в деревню, подальше от жуткого места, но не смог: ноги сами повлекли его к засыпанному рву.

Из-под земли доносился чей-то стон. Показалась рука, за ней – голова. На Сашу Котова смотрел красноармеец.

- Слышь, парень, скажи, чтобы похоронили по-человечески, - произнес солдат последние слова в своей жизни.

Буквально через несколько дней Александра среди прочих угнали в Германию. После освобождения он пошел служить в армию, а когда наконец-то вернулся в родное Красное, там многое переменилось. Поле было подчистую распахано… И где тот столб, с которого юноша наблюдал за расстрелом, где тот ров? Александр Федорович, конечно, ходил в сельсовет, настойчиво доказывал, что надо бы выполнить последнюю волю расстрелянных советских военнопленных, от лица которых говорил умирающий солдат… Но в те послевоенные годы, да и потом, отношение к военнослужащим, попавшим в немецкий плен, было, мягко говоря, негативное. В общем, понимания со стороны властей А. Ф. Котов не встретил, захоронение искать не стали. Но в памяти народной тот расстрел красноармейцев, а вместе с ними – евреев, сохранился. Вот одно из таких свидетельств.

Пенсионерка Евгения Злотникова из соседней деревни Красный Маяк во время оккупации была еще совсем маленькой, но навсегда в ее память врезалось, как неподалеку от деревни фашисты расстреливали советских людей, как кричали перед смертью приговоренные. «Кричали ужасно. И это были женские голоса. Потом говорили, что здесь убивали евреев».

Нельзя сказать, что поисковые работы возле Гомеля - с целью найти места массовых захоронений жертв фашизма – не проводились. Эти работы начались еще в 1943-м, сразу после освобождения Гомельщины от захватчиков. Показания очевидцев тщательно записывались Государственной чрезвычайной комиссией по расследованию преступлений нацистов на оккупированной территории. Но занималась она главным образом розыском и установлением пособников немецких захватчиков, чтобы предать их суду. Что же касается увековечивания памяти жертв фашизма, то это как бы откладывалось «на потом».

ОН ПРОДОЛЖИЛ ДЕЛО ОТЦА

Когда Александр Федорович Котов умер, поисками захоронения жертв оккупантов занялся его сын Владимир, проживающий сейчас в Гомеле. Начал сотрудничать с Красненским сельсоветом, в 2016 году на полях агрогородка работала специализированная поисковая бригада. Но… Точное место захоронения, то есть – останки расстрелянных советских военнослужащих и лиц еврейской национальности обнаружить так и не удалось. Местные жители не остались равнодушными к святому делу: поставили посреди поля большой деревянный крест.

И вот, спустя годы безуспешных поисков – удача! Молитвы тех, кто решил во что бы то ни стало исполнить завещание умирающего красноармейца: «Чтобы похоронили по-человечески» - были услышаны. Обнаружение местонахождения противотанкового рва, ставшего братской могилой для сотен расстрелянных немецкими палачами и полицаями, во многом произошло случайно. Хотя, как знать… Может, в таком деле случайностей-то и не бывает?

«Знакомые подсказали, что через интернет продаются немецкие фотографии военной аэросъемки Гомеля и окрестностей 1941 года, - рассказал журналистам Владимир Котов. - На них были четко видны деревня Красное и противотанковый ров».

Эти фотосъемку, бесценную для увековечивания памяти жертв фашизма, Владимир Котов обнаружил среди лотов американского интернет-аукциона. И решил купить исторические документы на свои деньги. Сказано - сделано. А потом…

- Вместе с товарищами наложили их на современную карту. Нашли предполагаемое место. Как раз трактор проводил на поле сельхозработы. Попросили тракториста: копни. А там кости... Засыпали обратно.

Теперь проходят согласования о начале процедуры раскопок и перезахоронений. Сразу же после обнаружения останков председатель Красненского сельисполкома Василий Будников включился в общее дело:

- Это очень важно, чтобы память о невинных жертвах войны была увековечена: крестом, часовней, мемориалом, - сказал руководитель. - Мы уже давали заявку поисковому батальону, они приезжали, но искали не там. Не хватало информации. Благодаря снимкам место найдено. Теперь подали новую заявку.

Александр Трубеко, командир 52–го отдельного специализированного поискового батальона, который базируется в Витебской области, так откликнулся на обращение гомельчан и жителей Красного: «Память о погибших – это святое. Каждый год мы реагируем на так называемые экстренные заявки. Вот, например, недавний случай в Гродненской области: велось строительство, были найдены человеческие останки. Мы выехали на место, провели раскопки, обнаружили останки 5 красноармейцев и при них 4 медальона. Что касается захоронений возле агрогородка Красное Гомельского района, мы планируем отработку данного объекта в 2018 году».

НУЖЕН ОБЩЕНАРОДНЫЙ МЕМОРИАЛ

Согласно исследованиям белорусских историков и краеведов, в окрестностях Гомеля и в самом городе погребено от ста до ста пятидесяти тысяч советских людей, казненных немецко-фашистскими захватчиками. Гомельский историк Евгений Маликов рассказал:

- Только по официальным данным, за время войны в Гомеле уничтожено тридцать тысяч мирных граждан и сто тысяч военнопленных, которые находились в концентрационном лагере. Где их хоронили? Солдат поначалу закапывали вокруг лагеря — это центр города: улица Книжная, Госпитальная, стадион «Центральный». Потом, скорее всего, вывозили в этот «утерянный» ров. Расправы над мирным населением производились в Лещинском лесу. Часть могил была раскопана. Например, место расстрела гомельских евреев на улице Барыкина, однако нашли там останки всего 800 человек. Число жертв, обнаруженных при всех раскопках, даже далеко не дотягивает до 130 тысяч. Где они? Возможно, в этом противотанковом рву. Многокилометровое оборонительное сооружение глубиной 3 и шириной 7 метров может оказаться гигантской братской могилой.

А вот слова заместителя председателя Гомельского райисполкома Игоря Полуяна: «За Гомель велись ожесточенные бои при обороне и особенно при освобождении. Территория вокруг города - это большая карта мест сражений и братских могил. В районе расположены 48 воинских захоронений, 42 памятника и 5 мемориальных комплексов. Они ежегодно в преддверии Дня Победы убираются, подкрашиваются, при необходимости производится косметический ремонт. Иногда в списках павших появляются новые имена. Это - работа историков и краеведов. В Гомельском районе нет памятника или мемориала невинным жертвам немецких расстрелов и казней. Возможно, бывший противотанковый ров возле Красного, если там будут найдены подобные захоронения, со временем станет таким местом памяти и поминовения жертв войны».

Александр АННИН